конце сделал петлю. Потом стремянку убрал и принес стул – петля оказалась высоко, пришлось снова нести стремянку…
Уж сунув голову в петлю, Серафим Матвеич еще раз подумал. Нет, все правильно. Иначе ему никогда не вырваться из той колеи, в которую он попал с самого дня рождения. А раз так, то он не покатится дальше, как перекати-поле, влекомое ветром. Серафим Матвеич оттолкнул ногой стул, на котором стоял, и сразу веревка мертвой хваткой стиснула горло. В последнее мгновение мелькнула мысль: а все-таки он обманул их всех, он выпрыгнул из колеи, и никому никогда не вернуть его обратно…
Серафим Матвеич снова ошибся.
После его отъезда на дачу обеспокоенная Верочка позвонила его отцу на работу и сообщила о странном крике, об обмороке, о быстром отъезде. Отец тотчас выехал вдогонку за Серафимом Матвеичем. Вместе с шофером они вынули Серафима Матвеича из петли, вызвали «скорую».
Можно понять состояние пришедшего в себя Серафима Матвеича, особенно когда отец открыл ему тайну Серафима Матвеича-старшего – тот, оказывается, тоже во время учебы в институте пытался покончить с собой, но вовремя подоспели друзья.
Ничего, со злой решимостью подумал Серафим Матвеич, во второй раз мне никто не помешает. Эта решимость не покинула его за все время болезни. Но дома глянул на постаревшую от переживаний мать, на сына, которому придется жить без отца, и… Не мог Серафим Матвеич, человек по натуре добрый, приносить горе своим близким.
Он будет жить, будет жить в этой проклятой колее, но жить только ради матери, жены, сына.
Серафим Матвеич успешно закончил институт и работает в городской прокуратуре. Прокурор, которого он когда-то защитил от хулиганов, не забыл его, как не забыл когда-то директор завода Серафима Матвеича-старшего.
Оставив попытку вырваться из колеи и успокоившись, Серафим Матвеич как-то быстро потолстел. Больше не вспоминает он ни о колее, ни о том, что живет не своей жизнью.
Лишь иногда какой-нибудь пустячок: услышанная песенка, небольшая заметка о путешественниках, встреча с одноклассником, какой-нибудь незначительный эпизод из телевизионной передачи или что-нибудь другое, такое же мелкое, не строящее внимания, вдруг затронет что-то больное внутри Серафима Матвеича, и сердце начинает ныть, ныть. Тогда он выпивает рюмочку или две коньяку, чтобы расширить артерии и пустить к сердцу кровь. А если не помогает и это, то выпивает еще и еще…
Но только не думайте, что Серафим Матвеич спился, совсем нет. Ибо пустячки, тревожившие его, встречаются ему редко, так как человек он занятой, весь в работе, и где уж тут пустячкам пробиться сквозь заслон важных дел.
Собака
Светин двор похож на соседний, на двор одноклассника Олега – такое же квадратное пространство между четырьмя домами. Возле домов чахлая береза и кусты тальника, а посередине двора детская площадка в окружении легковых машин. Свете машины напоминают больших крыс, которые только и ждут момента, чтобы наброситься на играющих ребятишек. На ночь часть машин-крыс прячется в норы-гаражи, что выстроились вдоль теплотрассы, идущей между дворами высоко над землей.
В школу и из школы Света ходит, каждый раз протискиваясь в узкий проход между гаражами. Совсем недавно к ним прилепился еще один. Света, конечно, этого бы не заметила – ей-то все равно, сколько их стоит. Но новый гараж сразу привлек внимание, весь день из него слышался собачий плач. Если кто подходил к гаражу ближе, плач прекращался, и раздавалось грозное рычание. А потом снова тоскливый вой, переходящий в плач. Сначала Света не могла понять. Зачем запирать собаку в гараж? Объяснил Олег:
– Чтоб машину караулила. Так и будет сидеть всю жизнь в железном ящике, как в тюрьме. Хозяева, которые подобрее, лампочки для них зажигают, чтобы не ослепли.
Света представила, как собака изо дня в день сидит в железной коробке – летом жара, зимой холод и постоянный запах бензина, – и стало так жалко плачущую собаку. Захотелось увидеть хозяина собаки, наверно, он такой же противный тип, как Красавчик Смит из повести Джека Лондона «Белый клык», с такой же омерзительной рожей и подлой душой. Вечером Света специально подождала, когда подъедет хозяин собаки. Он совсем не походил на Красавчика Смита, у него было загорелое мужественное лицо, сам высокий, широкоплечий – прямо как киногерой. Вместе с ним приехала красавица жена, тоже как артистка, и мальчик, совсем маленький. Мужчина стал подбрасывать мальчика вверх, а тот заливался счастливым смехом. И вся Светина злость, которая накопилась за день к этому человеку, посадившему собаку в железную тюрьму, испарилась. Исчезла без остатка. Разве можно злиться на такого человека. И потом, жалко будет, если у них украдут машину, они такие хорошие, дружные.
Мужчина передал смеющегося мальчика жене, и та ушла. А мужчина открыл дверь гаража, и Света увидела собаку. Это была огромная овчарка. И, видимо, очень злая, потому что даже в гараже ее держали на цепи. Ох, как овчарка обрадовалась хозяину, гремя цепью, она бросилась к нему, пыталась лизнуть в лицо, вставая на задние лапы. Но хозяин отстранился, строго крикнул: «Фу, Рекс! Фу!» И Рекс постарался – сдержал свою радость. А когда хозяин вывел его и привязал цепь к опоре теплотрассы, Рекс начал кататься по земле, нюхать траву. Но, даже наслаждаясь этой полусвободой, пес не забывал, что он сторож. Когда мимо проходили две женщины, Рекс прыгнул к ним, натягивая цепь, и был такой страшный, что женщины вскрикнули, а одна выронила сумку. Света тоже попятилась – такому псу ничего не стоит разорвать человека. Зато не побоялась грозного пса маленькая болонка белого цвета, виляя хвостом, она подбежала к Рексу и стала обнюхивать его мощную голову. Видно было, что Рекс тоже радуется встрече, он даже начал помахивать хвостом. И тут хозяин тихо – но Света услышала – скомандовал: «Фас!». И Рекс схватил болонку страшной пастью, приподнял и, держа в зубах, мотнул головой. К счастью, болонка отлетела в сторону, у Рекса в зубах остался лишь клок ее шерсти. Бедная болонка визжала от боли на весь двор. Одна из женщин подняла ее на руки, крикнула: «Фашисты!» – побежала с визжащей болонкой к дому. Рекс с яростным лаем рвался с цепи, пока хозяин не остановил его.
Света чуть не плакала. Какие они злые, гадкие – и Рекс, и его хозяин. Ну чем помешала им крохотная болонка?
Когда дома рассказала об увиденном матери, та сказала:
– Собака, как и человек, не рождается злой. Злыми нас делают обстоятельства, жизнь. Будь у Рекса другой хозяин, и он был бы совсем другим.
Всю ночь Свете снились страшные сны: сначала громадный
